Рогатый звездец Гриффиндора/Что, рога внутрь проросли,а, Поттер? (с)С.Снейп/..просто улыбайся. Быть может, для чьего то счастья не хватает именно твоей улыбки
Белые хлопья снега лениво падали на землю, застревали в хрустящих на морозе ветках деревьев, таяли на ладонях, протянутых к небу, к низким серым облакам.
Хотелось смеяться, но не получалось нарушить эту прозрачную, почти стеклянную, тишину. Преодолевая робость, смелости хватало лишь на улыбку. И снег был благодарен. Снег дотрагивался до этой улыбки своими холодными поцелуями и сразу же таял.
Так, протянув ладони к небу, книжник стоял довольно долго..Было тепло, спокойно. Даже одухотворенно. Такого затишья не было уже давно. Не напрягал даже тот факт, что приемник книгочея не помнил, как попал сюда. Так бывает во сн е- не удивляешься ничему, даже самому абсурдному.
В музыку мягкой тишины вплелся шелест чьих - то шагов. Не надо было даже оборачиваться, что бы понять, кто стоит за спиной, кто дышит в затылок все это время. К безмолвному присутствию этой части себя Лави привык уже давно. Она не отпускала его, как отпустили все те 39 его прошлых имен. Дик снова вернулся, а значит будет разговор.
-Ла-ви..-мягкий почти безразличный голос,- Лаа-вии..
Лави нарочно молчит, знает, что пока он во сне, а где же ему быть еще как не во сне, Дик не может ничего ему сделать, не может дотронуться.
Дик-не материален.
Поэтому Лави молчит и тянет руки к небу, к мокрым поцелуям снежинок, которые уже перестали таять на заиндевевших ресницах.
-Ла-вии. Есть..разговор..
Книжник вздрагивает, когда рука Дика поднимается..выше.выше..и опускается вниз,ему на плече, но проходит сквозь одежду, сквозь кожу, сквозь мышцы.
С каждым разом присутствие Дика все ощутимее. Каждый раз.. Но Лави беспечно отмахивается, повторяя про себя ,как заклинания «Тебя нет. Я не ты»..Беспечно, наивно, глупо..
Рука Дика снова поднимается, тело Лави трогает рябь, как если бы он был галограммой или поверхностью воды, поверхностью жидкого зеркала. Круги расходятся от пальцев Дика, от его безуспешных попыток прикоснуться к Лави, безумно холодно, скручивает нутро, выворачивает кожей наизнанку.
Рука в черной перчатке снова опускается и Лави кричит, кричит, не слыша и не узнавая себя в этом крике. Он уже наблюдает со стороны, чуть сверху, как на плече рыжеволосого парня ,одетого в форму экзорциста, пускается тонкая кисть другого рыжего..как рука чуть сжимает плече, как кричит и рвется сама реальность..через уши, звонкими толчками, в мозг вбиваются всего несколько слов, значение которых Лави не понимает.
Голова просто взрывается болью, с губ уже не срывается крик, он застрял в зрачках, уцепился за них своими маленькими лапками.
-Выпустите меня отсюда!..спасите..кто нибудь..
…линия пульса на кардиографе нервно дергается, превращаясь в линию, тело приподнимает над кроватью и швыряет в нее, вдавливая в мягкую перину..сердце книгочея останавливается, не желая больше биться.
Хотелось смеяться, но не получалось нарушить эту прозрачную, почти стеклянную, тишину. Преодолевая робость, смелости хватало лишь на улыбку. И снег был благодарен. Снег дотрагивался до этой улыбки своими холодными поцелуями и сразу же таял.
Так, протянув ладони к небу, книжник стоял довольно долго..Было тепло, спокойно. Даже одухотворенно. Такого затишья не было уже давно. Не напрягал даже тот факт, что приемник книгочея не помнил, как попал сюда. Так бывает во сн е- не удивляешься ничему, даже самому абсурдному.
В музыку мягкой тишины вплелся шелест чьих - то шагов. Не надо было даже оборачиваться, что бы понять, кто стоит за спиной, кто дышит в затылок все это время. К безмолвному присутствию этой части себя Лави привык уже давно. Она не отпускала его, как отпустили все те 39 его прошлых имен. Дик снова вернулся, а значит будет разговор.
-Ла-ви..-мягкий почти безразличный голос,- Лаа-вии..
Лави нарочно молчит, знает, что пока он во сне, а где же ему быть еще как не во сне, Дик не может ничего ему сделать, не может дотронуться.
Дик-не материален.
Поэтому Лави молчит и тянет руки к небу, к мокрым поцелуям снежинок, которые уже перестали таять на заиндевевших ресницах.
-Ла-вии. Есть..разговор..
Книжник вздрагивает, когда рука Дика поднимается..выше.выше..и опускается вниз,ему на плече, но проходит сквозь одежду, сквозь кожу, сквозь мышцы.
С каждым разом присутствие Дика все ощутимее. Каждый раз.. Но Лави беспечно отмахивается, повторяя про себя ,как заклинания «Тебя нет. Я не ты»..Беспечно, наивно, глупо..
Рука Дика снова поднимается, тело Лави трогает рябь, как если бы он был галограммой или поверхностью воды, поверхностью жидкого зеркала. Круги расходятся от пальцев Дика, от его безуспешных попыток прикоснуться к Лави, безумно холодно, скручивает нутро, выворачивает кожей наизнанку.
Рука в черной перчатке снова опускается и Лави кричит, кричит, не слыша и не узнавая себя в этом крике. Он уже наблюдает со стороны, чуть сверху, как на плече рыжеволосого парня ,одетого в форму экзорциста, пускается тонкая кисть другого рыжего..как рука чуть сжимает плече, как кричит и рвется сама реальность..через уши, звонкими толчками, в мозг вбиваются всего несколько слов, значение которых Лави не понимает.
Голова просто взрывается болью, с губ уже не срывается крик, он застрял в зрачках, уцепился за них своими маленькими лапками.
-Выпустите меня отсюда!..спасите..кто нибудь..
…линия пульса на кардиографе нервно дергается, превращаясь в линию, тело приподнимает над кроватью и швыряет в нее, вдавливая в мягкую перину..сердце книгочея останавливается, не желая больше биться.